В 2011-м году Калеб Хоули (в качестве шутки) заявился на кастинг шоу American Idol. Пранк вышел из под контроля — молодой певец стал одним из фаворитов проекта. С тех пор прошло двенадцать лет, но карьера Калеба так и не достигла уровня, который предсказывали ему жюри конкурса. Тем не менее, работающий в одиночку артист продолжает показывать приличные результаты на стриминговых платформах, получает поддержку от звезд (когда сам ее и не ждет), а также покоряет интернет своими челленджами. В большом интервью комьюнити ENCORE Калеб поделился мыслями о вечном конфликте работы и экранного времени, сравнил Россию с Миннесотой, а также рассказал, как среднестатистическая продолжительность полового акта повлияла на его творчество.
ENCORE: Калеб, привет! Сразу хотим спросить о важном: как поживает Брюс, твой первый менеджер? Вы еще работаете вместе? Или, может, просто тусуетесь временами?
Калеб: Блин, ребята, вот это флэшбэк вы мне сходу организовали! Как вы вообще узнали-то про Брюса? Я думал, что этой инфы уже нигде нет…
ENCORE: Интернет помнит все, Калеб.
Калеб: В общем, когда я только начинал профессионально заниматься музыкой, я сделал себе сайт. Но у меня вообще не было никакой команды. И я придумал Брюса – сексуального, уверенного в себе мужчину, акулу музыкального бизнеса, моего менеджера… Переоделся в него и попросил друга меня пофоткать… Черт, все-таки как вы узнали? Вы русские хакеры (смеется)? Взломали старую версию моего сайта?!
ENCORE: У нас методичка Раскина есть (Джон Раскин, более известный как Nardwuar, канадский музыкант и журналист, славится умением раскапывать личную и не присутствующую в публичном поле информацию – прим. редакции). Но раз уж мы вспомнили Брюса – а, полагаем, это была его идея – расскажи про свой визит в Россию? Как прошел тур в 2019-м году?
Калеб: Брюс точно был в этом замешан (смеется)! А вообще это была программа американского посольства. Что-то такое… Ну, короче, инициатива государства, нечто вроде культурного обмена. Объединяли наши народы, так сказать.
ENCORE: Ага, хотели как лучше, а получилось как всегда, понимаем.
Калеб: Ну, если что и способно всех нас подружить, то это музыка! В общем, с этой целью меня и отправили к вам (смеется). Я играл на фестивалях, выступал на разных площадках. В Концертном зале имени Чайковского, например. Потрясающее место! Был и в Тольятти, в Самаре, в Санкт-Петербурге, на фестивале «Дикая мята»…
Около десяти шоу отыграл, мне кажется. И знаете, оглядываясь назад… Я дал больше тысячи концертов за свою карьеру, но каждое шоу в России помню так отчетливо, будто вчера дело было. Каждое! Особенный опыт для меня, счастлив, что он у меня есть. Помню, друзья на меня смотрели и говорили: «Чувак, ты серьезно собрался ехать в Россию? Ты в своем уме? За тобой будут шпионить спецслужбы, а еще там бандиты на каждом шагу. Тебя ограбят, застрелят, и это в лучшем случае!»
ENCORE: В худшем – загрызет медведь прямо на Красной площади. После того, как даст балалайкой по голове.
Калеб: Именно! В итоге, я не заметил особенных различий между нами. Ну, возможно, у вас местами больше охраны. В отеле мой кейс с гитарой несколько раз прогоняли через металлодетекторы и все такое. В остальном же… Я, например, рос в Висконсине, штат Миннесота. И, собственно, в России считай как у меня дома! Очень похоже. Медиа создают совсем другую картинку. А я вернулся в Штаты с простой мыслью: «Хрень это все, ребята! Мы, считай, одинаковые». Помню, кстати, чудесную девушку, Василису. Она работала в кофейне и совершенно ситуативно стала нашим гидом. Показала нам Москву, водила по интересным местам. Так что я хорошо знаю ваш город (смеется).
ENCORE: А как тебя встретила российская публика?
Калеб: Со зрителями смешно было. Во многих анонсах несколько странно описывали мое творчество. Например, вносили в джазовую категорию. А я, как бы, не совсем джаз…
ENCORE: Ты – классика, Калеб!
Калеб: Это точно (смеется)! В общем, в некоторых местах публика ожидала от меня совершенно другого. Скажем, выступление в Концертном зале Чайковского. Несмотря на то, что это одно из самых памятных событий в моей жизни, своего рода оно также и одно из самых странных. Выходишь на сцену, и перед тобой люди, которые пришли на джазовый концерт…
ENCORE: И тут ты до трусов раздеваешься
Калеб: Нет, этот трюк для фестивалей (смеется)! Короче говоря, просто перед тобой более возрастная публика. Которая привыкла к другим форматам, а мы с бэндом по привычке выходим отрываться. Было забавно. Обожаю тот концерт, хотя до сих пор не понял, как меня вообще туда забукировали (смеется).
ENCORE: Да просто российская публика бывает весьма сдержана на эмоции.
Калеб: Думаю, тут все зависит от площадки. Разумеется, в Концертном зале зрители сдержанные. Зато вот на «Дикой мяте» были полные психи (смеется)!
ENCORE: Ты показал публике все, Калеб.
Калеб: Ха, да, весело было. Возможно, мое лучшее выступление в жизни. Хоть и болезненное. В один момент я вывихнул себе плечо. Дождь идет, все в грязи, я бегаю в трусах по сцене и решаю выскочить к зрителям. Короче говоря, то ли поскользнулся, то ли прыгнул неудачно, плечу ж*па. Но оно того стоило. Оно того стоило!
ENCORE: Прекрасный певец Дэвид Райан Харрис сказал в одном интервью, что его музыка не массовая, не стадионная. Он это осознает, и его это устраивает. Как насчет тебя? Ты нашел свое место в музыкальной индустрии или все еще стремишься забраться выше?
Калеб: Ну, я, конечно, очень надеюсь, что еще куда-то карабкаюсь. Но также я понимаю, что занимаюсь этим всем уже больше пятнадцати лет. И, может, это прозвучит несколько негативно, но мне кажется, что я мог бы быть больше. Первые три года моя карьера развивалась стремительно, а потом я словно на плато вышел на следующие двенадцать лет. Одни и те же площадки, все тот же уровень. Честно говоря, временами меня это вгоняет в депрессию. Мы ведь все нуждаемся в росте. И ты развиваешься, становишься лучше как музыкант, делаешь более крутые вещи. Но мир как будто этого не замечает. Но, кажется, я все больше и больше учусь видеть сквозь это, не зацикливаться.
На текущий момент я в достаточно странной позиции. Практически не даю концертов. Изначально, я только для этого и сочинял музыку. Чтобы выступать с ней. Это самое важное для меня. Но потом случилась пандемия, все концерты слетели. Еще в этот же период времени я стал отцом. Дважды! Короче говоря, очень многое изменилось в жизни и я задумался: «Ок, мужик, если ты намылился в тур, то должен быть на 100% уверен, что он будет успешным». То есть, позволить себе просто поехать куда-то, выступать на маленьких площадках, продавать мало билетов, особенно не зарабатывать, просто тур ради тура… Нет, больше я не могу себе такое позволить. Но и забросить музыку я не могу себе позволить. Поэтому, сейчас я просто выпускаю песни. Много и часто. И, возможно, какая-то из этих песен снова вернет меня в тур. Конечно, я не могу сказать, что удовлетворен своим «местом под солнцем» прямо сейчас. Но тут либо я таки выйду на новый уровень — площадок, продаж и так далее — либо не выйду. Других опций я для себя не рассматриваю. Просто так уехать на полгода на гастроли ради ощущений я больше не могу.
ENCORE: Как ты думаешь, почему так? Мы вот работаем со многими российскими музыкантами. Как с большими именами, так и с фрешменами. Не хотим задеть чьих-то чувств… Ладно, врем, хотим, ленивые вы ******! Все эти чуваки хуже тебя. Даже не так. Ты лучше. В любом аспекте игры. Возможности твоего вокала (которому не нужны никакие плагины), умение играть на инструментах, умение писать музыку. Допустим, у нас есть хороший певец. Но он не может играть. Или, например, играть может, но не способен писать. Ты же закрываешь абсолютно все позиции в одиночку. И звучишь совершенно поразительно. Когда мы впервые услышали твою песню I Just Want You, мы не сразу поверили, что она не так давно записана. Решили, что это что-то из семидесятых. Слишком хорошо для современной музыки. Почему индустрия никак не пропустит тебя дальше?
Калеб: Думаю, есть нюансы. Одного таланта недостаточно для бизнеса. Сказать по правде, я никогда не был последователен в развитии своего бренда. Не только медийного, но и даже в звуке. Мне взбрела в голову какая-то идея, и я сразу мчу ее реализовывать. Если вы послушайте все мои альбомы, то на них разное звучание. Да, голос остается, но звук, стиль… Мешанина, короче говоря. И тут я сам себе в ногу стреляю раз за разом, винить мне некого. Я слишком люблю экспериментировать. Сочиняю альбом в звучании, которое станет мне неинтересно сразу после выпуска. Я захочу сделать что-то другое. Полагаю, что имеет смысл дольше придерживаться одного направления, если строишь бренд. Это я точно бы посоветовал любому начинающему артисту.
Также, как вы заметили, я все делаю самостоятельно. И действительно многое умею. Я создаю этот материал, пишу эти песни, но как правильно их продвигать после этого — я не знаю. Ты настолько привыкаешь к тому, что все можешь сам, что временами даже и не осознаешь, что тебе нужна помощь. А артисту нужна помощь. Менеджер, грамотный маркетинг, вот это вот все. Я все делаю по-своему, но это вовсе не означает, что я все делаю правильно. Ну, и, конечно, связи. Да, я стараюсь их налаживать в индустрии, но…
Вот сейчас мы сидим тут втроем, болтаем и с этим у меня нет никаких проблем. Но стоит мне оказаться в компании десяти или более человек… Особенно, если еще и спрашивать что-то надо… В общем, я просто замолкаю. Я тотальный интроверт. Перед деловыми встречами я могу просидеть часа два в своей машине. Просто чтобы собраться и быть способным говорить со всеми этими людьми. Думаю это три основные причины, по которым моя карьера сложилась так, как пока сложилась. И, знаете, что самое странное? Я очень много обо всех этих вещах думаю, анализирую, пытаюсь понять, как их изменить. А их совсем непросто поменять внутри себя. Люди вообще меняются с большим трудом. Но, кстати, также я думаю, что в карьере любого артиста есть и немаловажный элемент удачи.
ENCORE: Слушай, мы тут вспомнили Робби Уильямса. Он рассказывал, что основной причиной всех его алкогольных и прочих угаров была как раз неспособность нормально коммуницировать с людьми. Не мог без допинга понять, как «человечить с человеками» (to human with humans). Как считаешь, быть интровертом – судьба многих музыкантов?
Калеб: Да! В смысле, за всех я конечно говорить не могу. Но, полагаю, причина для многих из нас кроется в том, что мы очень много времени проводим наедине с собой. Мы прокачиваем наше мастерство, сидя в своих комнатах. Разумеется, я знаю большое количество музыкантов, которые «свои в доску» в любой компании, у кого нет никаких проблем с общением и коммуникацией. Но, если взять, например, меня, то помню, как еще в школе, когда у всех был перерыв на ланч, я шел в музыкальную аудиторию и просто играл там на гитаре в одиночестве. Все тусят, а я разучиваю аккорды. И я никогда не пытался это как-то изменить, социализироваться. С гитарой мне было интереснее. Зато сейчас я делаю большие успехи! Например, я больше не пью. А это, знаете ли, большой рывок для меня. Понимаю, о чем говорит Робби. Я выпивал тоже исключительно для этого. Опрокинешь пару бокалов и такой: «Ну, наконец-то! Теперь я могу говорить с людьми!» (смеется). Но парой бокалов дело никогда не заканчивалось, и я слетал с катушек. Поэтому бросил. Теперь вот общаюсь с людьми и развлекаюсь без допинга. Не очень-то это и просто, но я стараюсь (смеется).
ENCORE: Вернемся к музыке. Ты сказал, что у тебя не получается двигаться в одном направлении, а артисту необходим фирменный узнаваемый звук. С другой стороны, как будто бы логично, что художник постоянно развивается и экспериментирует. Ну, скажем, Фаррелл Уильямс. Да, у него безусловно есть фирменные фишки, которые он использует из раза в раз. Зачастую, слушая треки других артистов, которые он спродюсировал, ты узнаешь его. Тем не менее, музыка Уильямса сильно видоизменилась за годы карьеры. Теперь вот он вообще развлекается с Loui Vuitton. Неужели музыканту и правда так важно занять какую-то нишу, всегда плавать в одном и том же бассейне?
Калеб: Ну, всегда не обязательно, но какое-то время точно не помешает. Я думаю, в жизни артиста всегда есть конфликт двух персонажей: художника и бизнесмена. Этим двум чувакам непросто находиться на одной волне. У творчества законов нет, у бизнеса — есть. С коммерческой точки зрения действительно стоит сохранять определенную канву хотя-бы несколько лет. Разумеется, со временем все меняется. The Beatles изменились, очень много команд пересмотрели свою музыку. Да даже Maroon 5 изменились. Но мы ведь все это делаем для публики, верно? И право меняться, как артисты, мы тоже должны заслужить у этой публики. То есть, нужно сперва эту публику вообще собрать и удержать вокруг своей музыки на какой-то срок. И к переменам двигаться уже вместе с ней. Например, есть люди, которые пришли к моему творчеству благодаря таким песням, как, скажем, I Just Want You. Эти же люди потом плевались с моих последующих двух альбомов, которые я напичкал электроникой.
ENCORE: Ты никогда не думал, что проблема не в твоих музыкальных экспериментах, а в рынке? Американская индустрия перенасыщена, и конкуренция в ней слишком высокая. Но есть и другие страны. Например, Сиксто Родригес был никем в Штатах. В тоже время, он был популярнее Элвиса в Южной Африке. Возродившаяся из пепла забвения группа Киану Ривза была в свое время стадионной командой в Японии. Может тебе нужен другой рынок?
Калеб: Слушайте, вообще, звучит прикольно. Но я понятия не имею, как это сделать. Мне кажется, что без локального менеджмента это нереально. Но, чуваки, если сделаете меня большой звездой в России, я вообще не против! Буду приезжать каждое лето (смеется).
ENCORE: Заметано! Какие площадки букировать? На текущий момент, какая сцена была самой большой в твоей карьере?
Калеб: Хм… Ну, если не считать фесты, то, полагаю, самая большая в России и была! Концертный зал Чайковского вполне себе здоровый! В Штатах, в основном, я играю в клубах на 500 человек.
ENCORE: Ты выступал в «Аполло», Калеб (легендарный концертный зал в Гарлеме – прим. редакции).
Калеб: О, было дело, да! Но, строго говоря, там играли The Temptations (смеется). Это было большое музыкальное шоу на всю ночь, я тоже был в лайн-апе. Площадка, действительно, знаковая, но этот раз не засчитывается, потому что это был не мой концерт. Кстати говоря, мне кажется, Зал Чайковского больше, чем «Аполло»… (нет, в «Аполло» на 33 кресла больше – прим. редакции)
ENCORE: Как ты вообще пришел к подобному соул и фанковому звучанию? Смотришь на тебя, и кажется, что как только ты откроешь рот, зазвучит нечто вроде Sweet Home Alabama (знаменитая песня группы Lynyrd Skynyrd – прим. редакции). Но, вот ты рот открываешь, и Сэм Кук врывается на вечеринку.
Калеб: (смеется) Очень смешно, что вы упомянули Sweet Home Alabama! Это была первая… Ладно, не первая, третья песня, которую я исполнил перед публикой в своей жизни. Разучил соло и на один из фестивалей молодых артистов залетел как раз с «Алабамой». А так я в детстве очень любил Мартина Секстона (американский автор-исполнитель – прим. редакции), он оказал на меня большое влияние. Ну, и я начал изучать, а что за музыка оказала влияние на него самого, и пришел к Рэю [Чарльзу] и Стиви Уандеру. А дальше погрузился в старый соул. Не очень, впрочем, глубоко. Я имею в виду, что я совсем не тот чувак, который может сидеть и часами рассказывать о каком-то музыканте, слушал все би-сайды и так далее. Я как-то на уровне интуиции все это впитывал – звуки, ритмы. Даже и не скажу на самом деле, откуда во мне весь этот соул взялся (смеется). Да и соул ли это? Также огромным примером для меня всегда был Рэнди Ньюман (американский певец и композитор – прим. редакции). Вот он вроде тоже соул исполняет, а вроде и не совсем. Или, например… Вообще, мне кажется, что я пытаюсь вас заболтать. Я действительно не знаю, откуда это все взялось.
ENCORE: Ты принимал участие в шоу American Idol (в 2011-м году – прим. редакции). На что мы обратили особенное внимание, так это на то, что Демон крика (прозвище солиста группы Aerosmith Стивена Тайлера) собственной персоной был попросту без ума от тебя. Почему участие в шоу и покровительство легенды рока никак не бустануло твою карьеру?
Калеб: Ну, как-то бустануло, конечно. Если же говорить совсем откровенно, я даже жалею, что во всем этом участвовал. Я, разумеется рад, что Стивену понравилось, но… В общем, мне кажется, зрители таких шоу не расценивает участников как артистов. Новые лица каждый сезон, они просто заполняют эфир. Да, у меня возросла аудитория, и в первый год после участия эффект был. Но дальше… Да возьмем даже победителей. Например, чувак, который выиграл за год до моего участия (певец Ли Девайз – прим. редакции), играл в маленьких нью-йорскских клубах уже спустя год-два после своего т-р-и-у-м-ф-а. Это достаточно любопытно. Эффект будет совсем не таким, какой ожидаешь. И сказать, что подобные шоу нужны для развития карьеры… Да нет, не нужны.
ENCORE: А почему так? Миллионы телезрителей, состоявшиеся звезды в жюри, продюсеры. Почему по итогу не работает?
Калеб: Да просто потому, что все эти шоу и есть про судей. Зрителям нужны они, звезды, до участников никому дела нет. Вся реклама будет про очередную суперзвезду в жюри, но не про артистов. Ну, и, опять же, сколько этих конкурсов уже? Двадцать, двадцать пять? Невозможно за всем уследить, слишком много однообразного материала. Я, говоря по правде, лютый хейтер «Айдола». Для меня это все было шуткой с самого начала. Мы с женой увидели билборд, решили, что мне по фану нужно заявиться, я приперся к стадиону и был последним в очереди. Мы вдвоем валяли дурака, снимали идиотские фотки. При этом, разумеется, я сильно нервничал от общей атмосферы. Из-за этого начинал вести себя еще более по-идиотски. Когда я, наконец-то, попал на прослушивание и меня спросили, чем я занимаюсь, я сказал, что я инженер и мне нравится самому собирать микроволновки. Возможно, все и сработало только потому, что я совершенно не парился о результате. Это был прикол. Который просто вышел из под контроля на какое-то время (смеется).
ENCORE: Все еще хранишь свой «золотой билет» (приглашение от судей на финальную часть шоу в Голливуд — прим. редакции) или давно порвал на кусочки и выкинул?
Калеб: О, я определенно из тех людей, которые любят хранить всякие штуки. Но, где сейчас валяется билет, не имею ни малейшего понятия.
ENCORE: А после шоу у тебя была какая-то поддержка со стороны жюри? Советы, может, давали, с контактами помогали? Может просто на связи остаетесь? Или вообще ничего не происходит?
Калеб: На самом деле, вы совсем не так близко к жюри, как это может показаться. Участники не на контакте с ними, вы практически не видитесь. Даже в процессе съемок шоу, я продолжал заниматься своими делами, давал концерты. И, безусловно, поначалу я использовал свое участие, бренд American Idol помогал мне продавать концерты. Но эффект был краткосрочный. Знаете, я не уверен, что это прямо-таки уместное сравнение, но для артистов участие в подобного рода шоу является чем-то вроде «чуда одного хита» (имеется в виду выражение one hit wonder – так говорят про артистов, которые не смогли повторить успех своего единственного хита – прим. редакции). Ну, то есть, многим музыкантам кажется, что сейчас их все заметят, что их карьера наконец-то поедет, но… Первый год действительно может быть безумным, тебя будут звать выступать, люди даже на улицах узнают и все такое. А потом, твой «хит» просто заканчивается. Вся аудитория переключилась на новый сезон. Публика же и есть то самое важное для карьеры любого музыканта.
Единственные, кто по-настоящему будут иметь значение, это люди, желающие слушать именно тебя. Твоя аудитория, не аудитория телешоу. В этом главная ловушка всех подобных проектов. Артисту кажется, что он быстро и легко приобрел публику. Но это не его публика, она собралась здесь не ради него. И очень быстро потеряет к артисту интерес. Нужно собирать вокруг своего творчества сообщество, сильную фанатскую базу. Находить тех людей, которым близко то, что именно ты делаешь. Единственный путь к многолетней и успешной карьере в этом бизнесе. Иначе не выйдет. Во всяком случае, я именно так это вижу.
ENCORE: А кто твоя публика?
Калеб: Ну, если верить статистике стриминговых платформ, очевидно люди старше восемнадцати (смеется). Я делаю музыку для взрослых.
ENCORE: Валите домой делать домашку, школота!
Калеб: Да я буду совсем не против, если мою музыку будут слушать и школьники! В целом, хотелось бы, чтобы аудитория моего творчества стала шире. Я не думаю, что моя фанатская база достаточно большая, чтобы я мог понять свое место в глобальной индустрии. Но людей, которые меня слушают, кажется, я понимаю (смеется). На текущий момент я сфокусирован на том, чтобы просто выпускать свою музыку так часто, как могу, и наблюдать, что будет дальше.
ENCORE: Раз уж ты сам к этому подвел: расскажи про свой челлендж? Мы про релиз каждые две недели.
Калеб: В последнее время, я нечасто выступаю. Сложно считать себя музыкантам, если не выступаешь. Но при этом, именно музыка является для меня синонимом слова «счастье». Весь процесс: создание, исполнение. И это мой способ высказываться. Чтобы ни происходило в жизни – хорошее или плохое – все это способно сформироваться в моей голове в мелодию. Чуть больше года назад я уже обещал сам себе создавать больше музыки и… Не сделал этого. В итоге, я артист, который и песен не пишет и концерты не дает. Херня, согласитесь? Но самое важное, что я для себя понял, – чтобы действительно оставаться продуктивным в своем творчестве, нужно убить внутреннего перфекциониста. Вы можете записывать песню сколько вашей душе угодно. Тут нет никаких рамок. Ты все правишь и правишь, вылизываешь и вылизываешь. Внутренний перфекционист не дает тебе закончить. И я решил, что пора замочить этого м*дака. Я сам возвел рамки. Релиз каждые две недели. Никакой долгой выдержки, сочинил, записал, выпустил. Вовсе не значит, что моя музыка станет от этого лучше, и, возможно, скоро я поменяю подход. Но таким людям как я, порой необходимы дедлайны, помогает мне оставаться сфокусированным. Последние три моих релиза — это всего шесть недель работы.
Также есть еще один немаловажный для меня момент. Практически всю карьеру я все делаю один. При этом, если смотреть на процесс с бизнес стороны, недостаточно лишь песню записать. Дальше нужно ее продвигать, создавать все эти материалы для социальных сетей и все такое прочее. Вот я выпускаю песню. Потом я начинаю снимать бесконечные промо-видосы. Но ты не можешь все делать сам. Просто потому, что не можешь. Рилсы, тиктоки, это все здорово, конечно. Без этого уже никуда, во всяком случае, так все вокруг говорят. Может, так оно и есть, но мне это сбивает прицел. За время, которое уйдет на съемку тридцати видосов, я могу песню записать. А как творцу, как художнику, мне намного приятнее видеть итогом своей работы произведение, чем десять тридцатисекундных видео. Поэтому я решил ограничить себя во времени во всем процессе, включая социальные сети. Чтобы создавать больше песен.
ENCORE: Однако должны заметить, что ты очень хорош в блогинге! Мы большие поклонники твоих челленджей и шутливых видео. Например, челлендж с песней Билла Уизерса Lovely Day (ССЫЛКА на запрещенную соцсеть). Видно, что ты не просто в тренды пытался залететь, а с душой подошел к делу. То же самое, кстати, было с челленджем для твоей песни, где ты просил людей ответить на очень глубокий вопрос, а не попой подвигать на камеру. Мы это все к чему: ты говоришь про необходимость создавать промо-материалы к релизам, что это рассеивает твое внимание. И этот челлендж ты выпустил именно как промо-материал. Но мы, например, считаем, что это никакой не промо-материал. Это часть тебя.
Калеб: Блин, я до сих пор не уверен касательно этого видео. Не то, чтобы в плохом смысле… В общем, это точно был выход из зоны комфорта. С другой стороны, мне приятно слышать, что вы восприняли все подобным образом, а не как неказистую попытку вписаться в тренды. В тренды я и не пытался никогда. Да, возможно, это более простой способ выйти на более широкую аудиторию, кому-то помогает. Но нельзя забывать, что соцсети – это всего лишь инструмент. Есть миллион способов для его использования. А делать то, во что не веришь, все равно не получится. Зато может затянуть в интернет-трясину в попытках откусить свой кусок от иллюзии популярности. Сейчас я стараюсь проводить в сетях как можно меньше времени. У меня были разные периоды в карьере, но сейчас я сфокусирован на другом.
ENCORE: Вернёмся к музыке. EP «Sex Tape» – уровень сексуальности этой пластинки просто незаконный. Расскажи, как тебе пришла в голову эта идея?
Калеб: Вообще эта работа – результат моей прокрастинации. Я устроил себе музыкальный ретрит на десять дней. За пять из них я записал Sex Tape… Вообще это в большей степени коллаборация, несмотря на то, что я привык все делать один. Но в случае с Sex Tape получилось по-другому, к работе подключился мой друг Спенсер Стюарт, мы с собаками вместе гуляли. В общем, я поехал в один маленький городок в Мексике работать над альбомом. Написал пару песен, кажется. И тут у меня возникла идея. Честно говоря, даже не помню, с чего вдруг, но мне стало интересно, сколько люди в среднем тратят времени на секс. Ну, и я такой: «Ок, Google…». Девятнадцать минут тратят, говорит. Разумеется, я еще три минутки накинул в конце, ну, понимаете, на обнимашки после.
ENCORE: Понимаем, посторгазмический чил – это святое!
Калеб: В моей голове сложилась картинка, единый бит. Девятнадцать минут, как никак, удобно должно быть! Я стартанул с 70 bpm, потом замедлился, постепенно снова ускоряясь до 84 bpm. На бит я накидал гитару, демки сделал очень быстро. Возможно, потому, что весь концепт уже был готов в голове, я понимал, как именно хочу все это сделать. Потом Спенсер помог со сведением, довел звучание до ума. Мне же очень хотелось дропнуть пластинку на 14 февраля. Ну, раз с секса все началось. Вот только уже январь был. Тогда я решил, что к двум песням я добавлю каверов, авторские треки у меня уже времени не было писать. Я и подогнал чужие под свой ритм. Настолько быстрым я никогда еще не был…
ENCORE: Заметим, что ты сам это сказал.
Калеб: (смеется) А хотелось бы, между прочим! Обычно у меня на работу уходит гораздо больше времени. В такой скорости есть свои плюсы — когда делаешь что-то в таких сжатых сроках и дедлайнах, перестаешь заниматься ненужной выдр*чкой. Сделал, пошел дальше. Для творцов это бывает проблемой. Вот я, например, сейчас работаю над песней, которую начал писать еще четыре года назад. Сижу, все переделываю. А нужно было закончить еще тогда. Песня получилась бы лучше, уверен. Вообще, мы все можем работать быстро. Зачастую сами себя тормозим и застреваем в неуверенности. Сейчас я стараюсь не делать много дублей. Раз, еще раз (чтобы наверняка), все, погнали дальше.
ENCORE: Давай поговорим о стиле! Мы фанаты твоих рубашек, мужик. С прическами все не столь однозначно (Калеб часто выкладывает в одну запрещенную в России соцсеть фотографии своих идиотских причесок из прошлого – прим. редакции), а вот концертные луки потянут на двенадцать баллов по десятибалльной шкале. Как сформировался твой стиль?
Калеб: Полагаю, что дело в полном отсутствии вкуса. У меня (смеется). Я вообще ничего не знаю про моду, Н-И-Ч-Е-Г-О. Каждый раз в магазинах я выбирал какие-то самые безумные куртки, пиджаки, рубашки. Кстати, поэтому мне теперь дарят очень много вещей. Если это какой-то лютый крой, то люди такие: «О, Калебу точно понравится эта хрень!». Разумеется, поначалу я все это носил больше в качестве шутки. А потом оно все стало частью меня, в обычной жизни я тоже люблю надевать что-то дурацкое и кричащее. Ну, а эти разноцветные пиджаки из 1990-х, с большими плечами… Идеально же для сцены! В какой-то момент я настолько увлекся, что у меня теперь отдельный шкаф пиджаков. Но, знаете, я думаю, что, в контексте сценического образа, я никогда не думал о стиле. Это просто весело! И удобно, кстати. Даже удивлен, что вы считаете меня стильным человеком, я думал мой стиль ужасен (смеется).
ENCORE: Ты ничего не понимаешь в моде, Калеб! Также мы отдельно хотим отметить твое чувство юмора. Ты намного смешнее, чем большинство известных нам комиков. И вот, что интересно – ты много рассуждаешь о сомнениях, проблемах, прокрастинации, неуверенности в себе, сложностях в общении с людьми и так далее. У джензеров есть поговорка: «То, что тебя не убивает – делает тебя смешнее»…
Калеб: Ого, какая отличная фраза! Никогда ее раньше не слышал. Отличная работа, джензеры!
ENCORE: Спасибо вам за новые гендеры, ребята. Возвращаясь же к в фразе – в ней есть смысл, если смотреть на юмор с точки зрения защитного механизма. Ведь смех помогает преодолевать трудности. Для тебя это защитный механизм? Повторимся, твои промо-видео к песням – это же отдельный вид искусства! И они очень смешные. А сама песня, кстати, может быть не такой уж и веселой по смыслу.
Калеб: Даже не знаю, может быть. Вообще для меня уже факт съемок видео своего рода вызов! Возможно, и начинаю шутить со страху (смеется). Но, я очень рад, что вам понравилось!
ENCORE: Ты как-то спросил в соцсетях, каково это, когда твои мечты сбываются. Потом смонтировал из ответов клип, а ответили тебе, кстати, весьма известные люди. Расскажи про этот проект?
Калеб: Я был тогда не в лучшей форме. Имею в виду свою жизнь. Я много думал о своей мечте стать востребованным артистом и совсем не ощущал, будто приблизился к ней. Несмотря на все годы упорной работы. Короче говоря, депресняк был полный. Я и выпалил во Вселенную вопрос: каково же это, когда мечты сбываются? Мой способ говорить с миром — это мои песни. Так я общаюсь, говорю о важном для меня. Потом, разумеется, появились и соцсети, как дополнительный инструмент для коммуникации. Неожиданно для меня я получил множество ответов на свой вопрос. Это вдохновило! Узнать, что мечты могут сбываться. Если же говорить обо мне, не могу сказать, что все мои мечты осуществились… Но!
